Опубликовано Leda в Чт, 08/01/2015 - 18:17
Яков Есепкин
На смерть Цины
Триптихи и трилистники
I
Василиса бела да черны уголи
Вежд успенных ея, во сукровице чады
Мертвых царствий свинец бойно, княже, прешли,
Так вкушать им теперь серебро-винограды.
Ах, Господь, рукава наши присно пусты,
Достигают земли, всё мы их воздымаем,
Колядуют пускай ангелочки златы,
Вижди, Господь, как мы днесь терницу снимаем.
Не венчание то и не венчаных бал
Царичей, собрались на трапезу юроды
Без венцов и колец, буде Смерти навал
Тяжек столь, хоть в тризне сыщем царския броды.
Красен райский миндаль, по Капреи ль садам
Ароматы его расточаются хмельно,
Тянем персты свое ко небесным ладам,
Чу, из усн черневых льется пенье убельно.
Вседержитель-Звезда, мы давно не вражим,
Нам в отверстые рты вбили глинищу кирки,
При цветках золотых убиенны лежим,
В скостеневших перстах прячем черствы просвирки.
II
Изо смерти, Господь, воспросить ли живых,
Розок черных сорвать уподобятся ль чады,
Сбили перстных птенцов, обочь стогн смотровых
Волочат – пухом их зацвели вертограды.
И не нужно теперь соглядать кружевниц,
Нет их рядом, а всех обокрали положно,
Лиры прятали втще за рядны багряниц,
Ни Европу спасти, ни похитить неможно.
Аз и узрел одну в неге хвойной терни,
Тонко друга поет под иглою диавла,
Балевать в Рождество, так пеяют: «Распни»,
Звезды шьют царичам за Симона аль Павла.
Исполать же пирам, на каких мы были,
Где Твои ангелы морных чад не признали,
Пили всё за Тебя и в наклад обрели
Черневые кресты, дабы здесь не шмонали.
Слышать нас не вились юродивые тьмы,
Поспешали добить, проколоти языки,
В сребре хоть опознай, в черном сребре тесьмы –
Тлеют нощно Твое преслезные музыки.
III
Со церковных свечей много чаду и мглы,
Не осветят звонов, так стусуют колоды,
Дождалися одно мы, Господе, хулы,
Красен мир не для нас, как царят в нем ироды.
Вечный промысел днесь позабыт, и царей
Завлекли под рядны тучнолядные девки,
Человеков ловцы разбежались, Андрей,
Рыбы ль всплачут по ним прегорчей божедревки.
Рождество, Рождество, не узрели Звезды
Ни князья, ни птушцы, ни пировны лабухи,
И лядают оне ж у измертвой воды,
Кличут Смерть в толоку – плести бельные пухи.
Али крикнуть, Господь, гробно в твердь вопиять,
Хоть по бытьи вплести кровь-слезу во молебны,
Под обух ведь легли, дабы здесь предстоять,
В мед макати персты, крохи потчевать хлебны.
Отпили мы свое, вот зашли на порог,
Прячем в кайстрах нищих огонечки-альбомы,
Нет серебра у нас, Вседержительный Бог,
Стерли кости, бия в кровотлумные бомы.