Перелёт

	Автор: Бусинка 0
Чем чаще Вы делитесь стихами в соцсетях и блогах, тем больше Вас читают!

                                                         Перелёт

I.

- Станислав Иванович, я уже ухожу!

- Иди, Лизонька, иди домой, а я ещё посижу, - старший редактор, Станислав Иванович, обхватив голову руками, обречённо смотрел на стопку дисков. – Сейчас хотя бы один ещё прочту … - он потёр лоб ладонью, -  и тоже соберусь домой.

- Я Вам очень сочувствую. Хотите, завтра приду и немного помогу Вам? – Лиза взяла свою сумочку, обошла стол и присела на стул рядом со своим шефом. Повернув голову к ней, Станислав Иванович мучительно улыбнулся:

- Да голова у меня просто болит от их трудов праведных. Что только тут ни прочтёшь, - он жестом указал на горку справа из просмотренных дисков, -  а читать, ведь, всё равно придётся мне. Ты иди-иди, завтра суббота, отдыхай. Гляди, мне немного уже осталось.

- Да где ж немного? Вам и до понедельника не прочесть всё.

- Ничего-ничего, - рассеянно глядя на экран, старший редактор, казалось, размышлял над словами Лизы, - сроки позволяют, потом из отобранных надо будет…

- А давайте я домой часть возьму и там прочту, потом скажу, что понравилось. Вы их потом первыми и посмотрите, - Лиза, которая, как редактор,  недавно отданная «под крыло»  Станиславу, была послушной, исполнительной и заметно мечтающей о профессиональной благосклонности своего шефа. Вскочив с места, она порывисто обежала стол, чтобы взять несколько дисков, но от ее стремительности стопка, слегка качнувшись,  расползлась на полстола. Ойкнув, молодая женщина едва успела подхватить один, падающий на пол, и виновато положила его поверх всей металлической «лужицы». 

- Нет, милая, спасибо тебе, но домой никак нельзя. Я бы тоже мог домой,… но знаешь, - он, вытащив диск из компьютера, с отвращением положил его в полуоткрытый ящик с прочитанными и взял тот самый, который Лиза положила поверх всех рассыпавшихся, -  честность превыше наших удобств… Вот этот на сегодня будет последним, а завтра я осилю оставшиеся. Если что… - пройдясь по клавишам, он опять посмотрел на Лизу, - если что, Лизонька, я тебя обязательно позову. Будешь, так сказать, спасать утопающего. Договорились?

- Ой, да я всегда готова! – она ловко собрала все диски на столе в аккуратную стопку, чуть прищурилась, прикидывая её устойчивость, и с лёгким вздохом продолжила:- Ну, я пошла, до понедельника! И если что… - она хитро улыбнулась, - мой номер у Вас есть.

- Угу, - пробурчал вслед Станислав Иванович, уже успевший погрузиться в очередной текст.

***

  «Она стала понимать, что её исчезновение  началось. Сначала ощущала его по мелким  случайным странностям, а теперь появились бесспорные признаки: бледнели, теряя контуры, образы и мысли; воспоминания слонялись грустными  и неприкаянными тенями; взгляд, ярко освещающий всё, чего касался, теперь не лучился, и пространство вокруг словно линяло, рассеивалось и рассыпалось вместе с этим таянием привычного внутреннего мира. Ей было неведомо, где и как получить импульс для обретения прежнего состояния. Казалось, время настолько ускорило свой бег, что оставалось только смиренно созерцать своё неудержимое растворение среди ласкового спокойствия всего окружающего. А что будет потом, когда она раствориться? Ей придётся уйти отсюда,… но кто будет после неё? Кто-нибудь обязательно будет, может быть, даже она сама опять вернётся. Ответы и вопросы плавали  полусонными рыбами внутри холодного моря  размышлений, и, зная, что это непременно когда-нибудь случится, она лишь удивлялась, откуда у неё такая уверенность, что здесь всё будет хорошо. К тому же смущали крылья … Они почему-то оставались такими же активными и полными энергии. А совсем недавно появились новые – мощные водяные, чуть голубоватые и солёные. «Морские»- определила она их для себя. Почему они вдруг появились, было непонятно, до моря она редко добиралась, но теперь эти крылья явственно ощущались за спиной непривычной тяжестью. Она попробовала их раскрыть и очень удивилась размеру. Таких больших у неё ещё не было. Что будет со всеми этими крыльями, когда стирание завершится? На что они пригодятся? У неё сложилось убеждение, что крылья возникают без права передачи кому-либо, подобному ей. Они всегда уникальные и личные. Но как они потом существуют, когда их владелец исчезает из этого мира? У них нет ни прав на самостоятельность, ни мыслей, ни воли…  Она повела плечами. Сколько у неё пар крыльев? Не так уж и много,  и, тем не менее, жаль каждую пару. С этой мыслью тут же вспыхнули за спиной большие и грозные огненные, - изначально они были первыми, потом друг за другом появились мягкие белые и весёлые радужные. А  потом появились странные вихревые, помнится, они за один взмах убирали всё, что вредило… История, сопутствующая их проявлению впервые, уже рассеялась во времени. Но затем возникли лёгкие, переливающиеся и тоже водяные, похожие на струйки ручейков под лучами солнца. Кажется, они случились, когда надо было кого-то напоить, …а, может быть, удивить?  Вслед показались золотые, будто  набранные из мелких круглых чешуек. Почти сразу за золотыми появилась пара серебристых, постоянно меняющих форму. Среди всех они сразу стали её любимыми. Ещё она вспомнила, что однажды, обнаружив  у себя темно-синие, она сильно испугалась и впредь старалась их проявление ничем не провоцировать. Что-то фатально опасное для этого мира и для неё самой было в них, и она убедила себя, что нет и не будет для их использования никаких причин… И  вот теперь есть «морские», но, похоже, - а чувствовалось это где-то под лопатками спины, и они не будут последними. Кажется, там оформлялись ещё одни. Зачем? Ведь, она всё равно исчезнет…

- Не грусти, - прошелестела фиолетовая листва, - мы о них позаботимся.

- Не думай, не думай, не думай о них… - тихо и мелодично позвенькивала тонкими пальчиками молодая трава у ног, - мы будем любоваться ими.

   А она неотрывно смотрела на зеленоватую луну в небе, которую солнце, как редкую большую жемчужину, будто вынимало из-под крышки светло-желтого ларца-небосвода, и, медленно покручивая, заставляло переливаться то ярче, то нежнее, а потом ненадолго прятало обратно за горизонт, заскучав  от своей забавы. Где-то она слышала, или просто знала, что на той луне крылья совсем никому не нужны. Но поверить в это было трудно. Никто обратно не возвращался после исчезновения, поэтому никто не смог бы её в этом убедить.

- Пожалуйста, слышишь, пожалуйста, дай мне пару капель воды, - маленький зверёк, встав на задние лапы, умилительно прижал передние к груди и ждал.

- Конечно, - не поворачивая головы и не вставая, она тут же взмахнула новыми мощными крыльями и окатила беднягу веером брызг.

- Ффу-у! Ну, зачем так много и к тому же солёной! Я просто пить хотел…

- Извини, сейчас исправлюсь, - и тогда, уже поднявшись и повернувшись к совершенно промокшему зверьку, она лишь чуть шевельнула плечами. Из полупрозрачных лёгких крылышек тонкой струйкой пролилось немного пресной воды в протянутые ковшиком лапки - в самый раз для просящего.

- Другое дело! Спасибо! – напившись, зверёк кивнул своей острой мордочкой и юркнул в густой куст.

- Иди-иди, пройдись же последний раз по своей тропинке, нечего тут попусту просиживать, - заворчал синий пень, с которого она встала. – Не одному мне хотелось бы проститься с тобой.

Старый пень, был здесь всегда. Для неё он был любимым местом отдыха и размышлений, для кого-то он был, …чем же он был? Память таяла и убегала от неё, но она и не пыталась её удержать. Пришло время и ей растаять, исчезнуть, раствориться во времени. Так зачем ей сейчас память? А тут всё уверяло её, что в памяти других она останется и надолго, поэтому их память ей захотелось уважать. В конце концов, этот мир и для неё был чудесным домом, и она ему оставляет все свои крылья, которые тут могут ещё пригодиться. Но являлись ли крылья частью её или это было неким свидетельством её обязанностей, она не знала.

- Ты прав, было бы невежливо уйти, ни на кого не взглянув напоследок, - и она углубилась в лес по едва видной тропе, которая уже зарастала свежей лиловой травой. Почему-то сейчас за плечами были именно золотые крылья, которые время от времени своим низом задевали или слегка цеплялись за самые пышные кусты. Те сразу же испуганно отводили свои веточки. А  её рассеянный взгляд скользил по стволам деревьев до самых верхушек крон, которые  в ответ будто  застывали в прощальном почтении. Резные, фиолетовые всех оттенков листья тут же прекращали дрожать и лишь тихо шептались от смущения.

- Я вас всех очень люблю, но я не знаю, буду ли я о вас помнить, когда растворюсь с последним вздохом.

- А я тебя не забуду, - на тропинку выскочил зверь покрупнее того, первого, и перегородил ей дорогу. – Не забуду, пока сам не уйду навсегда, но все мои потомки будут помнить. Да и к тому же твои крылья останутся!

- А что вы будете делать с крыльями? – неожиданно заинтересовалась она вслух. – Хотя какая разница…

- Нет-нет! Каждый раз набор крыльев неповторим, и чем больше, тем лучше. А ещё я знаю, сам слышал от своего деда, а тот от своего, а тот от своего… - он замолк на секунду, прикрыв глаза, как будто вспоминал что-то, - так вот,  однажды от Уходящей осталась только одна пара крыльев. И лес чуть не погиб. Вообще, - зверь заторопился от желания сказать всё, что вспомнил, но тут же захлебнулся воздухом, чихнул несколько раз, что выглядело очень забавно, и продолжил:

 - В нашем мире тогда появились трещины, а потом пространство стало свёртываться, а потом…

- Ну, хватит! Разве можно такое говорить перед Великим Исчезновением? – на тропинке показался такой же зверь, только чуть помельче и пушистее. Последние слова он сказал, подняв правую переднюю лапу к небу. Потом продолжил:

– Нам выпала честь увидеть последний взгляд, а ты, как всегда, понёс какую-то околесицу.

- Я тоже об этом слышал, - на этот раз появился большой зверь с горящими жёлтыми глазами, - но в этот раз, я уверен, всё обойдётся без катастроф. Нам опять повезло. Позволь, Исчезающая, мы проводим тебя до самого конца.

- И мы, …и мы… – со всех сторон выходили мелкие и крупные звери, и каждому хотелось увидеть последние лучики света из её все более рассеянного взгляда. Она улыбнулась, а  крылья стали серебряными и текучими. Лес и тропа закончилась у самой пропасти, которая простиралась до самого горизонта. Зеленоватая луна висела высоко над белым туманом, укрывающим что-то там, в неизвестном пространстве невидимого дна. Золотые лучи засыпающего солнца скользили лишь по макушкам деревьев. Небо становилось всё более лиловым, и со стороны леса подул ветерок.

- Я оставлю все крылья здесь. Скажите, вы ещё видите меня?

- Видим, ещё видим, но ты уже стала почти прозрачной, только крылья проявились все сразу, - ответил за всех большой зверь с жёлтыми глазами. – Ты исчезнешь из нашего мира, но мы всегда будем любить и помнить тебя. И хранить твои крылья до следующей тебя.

- Да-да-да! – откликнулись сразу все звери, и лес, присоединяясь, как умел, зашумел листвой.

Она знала, что после долгой и холодной ночи придёт очень длинный новый день. Может быть, ещё длиннее, чем её день, в котором она появилась, повзрослела рядом со всеми жителями этого мира. Их жизнь была много короче этого длительного дня, поэтому она успела повидать сразу несколько поколений. Но вот пришло время ночи, и ей пора исчезать. Таков порядок в этом мире, и она, как бы ни хотела и ни пыталась, не смогла бы узнать, что будет со всеми этими зверями, с этим лесом и с его полянами и узкими ручейками, и со спокойным темным морем, начинавшимся сразу за этим лесом. А что будет с этой зеленоватой луной и с этим белым туманом в пропасти? Хотя и луне и туману все равно, день ли здесь или ночь…  А ей пора раствориться. Она повела плечами, и все пары крыльев мягко соскользнули со спины. Они лежали, как сорванные цветы, ещё яркие, но уже умирающие. Надо было обязательно их сохранить, поэтому многие звери стали аккуратно отделять их друг от друга и сортировать по парам. Эти крылья помогут им прожить длинную ночь. И если не они  сами, то их потомки точно смогут достойно встретить новую её. А эта она уже растаяла совсем, и только что-то неуловимое глазом, лишь ощущаемое где-то внутри головы, или, может быть, в сердце, шагнуло с края пропасти и полетело вниз, в белый туман. Но звери были очень заняты своим желанием уберечь все пары крыльев от рассыпания раньше времени, поэтому никто туда вслед не посмотрел, и лишь  деревья, близко растущие к краю пропасти,  сбросили немного листьев. Они, подхваченные ветерком, были посланы сопроводить её, Уходящую, как можно дальше и дольше. Теперь только они нашёптывали  ей свои тихие последние слова».

***

- Ну, все! – сам себе сказал Станислав Иванович, - это очередной романтический бред скучающей дамы. И что только не приходит в голову этим женщинам! Наверное, домохозяйка или чиновница какая-нибудь, решившая, что она умеет творить «особый мир особым словом». Декаданс какой-то! И кто только не сочиняет про ангелов,…впрочем, тут нет ни слова «ангел», но  всё и так понятно. Непонятно только, кому это может быть интересно. Детям? Так им приключение и движение хоть какое-то в сюжете нужно. Подросткам? Так этим вообще фантастические бои подавай, а тут…Ладно, попробовала автор написать что-то и показать, молодец: смелость проявила, так пусть что-нибудь поинтереснее напишет, а это – в корзину. Всё не в тему! Даже дочитывать не буду…

Откладывая диск с текстом, он автоматически прочёл фамилию автора, напечатанную на приклеенной у дырки полоске бумаги. Простая такая фамилия, часто встречающаяся. Чуть ли не каждый второй диск с текстами новых авторов подписан подобной простой фамилией. А интерес среди этой горы литературы вызвали лишь три вещицы. И это уже было хорошо за несколько дней работы.

- Н-да, на сегодня хватит читать глупостей, – подумал вслух Станислав Иванович и решительно положил диск в большую стопку неудачников. - Пройтись, что ли? Голова от них всех гудит. Пойду-ка  я подышать…

Одевшись и заперев кабинет, старший редактор направился к выходу из издательства. В пустом холле взгляд привычно скользнул по большому аквариуму со стайкой полосатых рыб.  Но неожиданно для себя он остановился. Что-то в аквариуме было не так. Да, странность была очевидной: рыбы выстроились перед стеклом в фас головами и неотрывно смотрели на него. «Не кормили их, что ли, сегодня?» - подумал Станислав Иванович, - «ничего, до завтра дотерпят», - и, покачав головой, он пошёл к проходной.

- Нас кормили, - вдруг донесся до него странный громкий шёпот. Он помотал головой: «Это я точно заработался…»

- Заработались, Станислав Иванович? – на проходной молодой охранник поднял ладонь в приветствии.

-- Да уж, столько работы, читать-не-перечитать, …но на сегодня всё! Я пошёл.

- Всего доброго!

- И тебе всего! – редактор вышел на улицу и с удовольствием закрыл глаза. За небольшим сквером перед издательством шумела улица. Хотя уже не так, как днём,- поздний час брал своё, автомобильное движение стихало, но людей ещё было достаточно, чтобы почувствовать себя муравьем среди прочих. Сквер с дорожкой насквозь – это всего двадцать восемь  шагов, а с дорожкой вокруг – это когда есть вопрос для обсуждения вне стен издательства. Пару секунд он размышлял, идти ли сразу домой или ещё задержаться и подышать на пустой обходной дорожке, чтобы не нырять сразу в поток спешащих людей. Жил он недалеко – в десяти минутах хода, но путь был по длинной шумной улице, а сейчас захотелось чуть-чуть постоять среди тишины, вдыхая ещё не холодный осенний воздух. «А всё-таки пора домой» - решил Станислав Иванович и пошёл по короткой дорожке.

- Жалкие у вас крылышки выросли, маленькие, серенькие… - прозвучал откуда-то сбоку из-под куста нежный приятный голосок.

- А что ты хочешь от него? – возразил оттуда же голос погрубее и с явной насмешкой.

Станислав Иванович застыл, как вкопанный и с некоторым испугом посмотрел на куст. Под ним сидели две кошки. Вернее, кот и кошка самой обычной дворовой масти. Кошка была, судя по всему, молоденькой, а кот выглядел бывалым малым. Но они с ним разговаривали! Станислав Иванович опять инстинктивно быстро помотал головой и решил ускорить шаг. «Я устал», - сам себе строго сказал он, -  «сейчас приду, выпью кефира и отправлюсь спать!». Но кот и кошка резво пошли рядом с ним.

- Понимаете, - быстро затараторила кошка, - одна из них, наконец, смогла вспомнить про другой мир. И даже написать про это. А вы уже захотели выбросить всё…

- Вам, видите ли, стиль не понравился, - угрюмо закончил за неё кот.

- Мне лучше знать, хорошо или плохо написано, - раздражённо ответил Станислав Иванович и резко остановился. До выхода из сквера оставалось девять шагов. Кот и кошка тоже встали, вернее, сели перед ним на задние лапы и теперь глядели на него снизу вверх одинаково неприязненно. «Вот бред! Я пререкаюсь с дворовыми кошками  по поводу случайного текста!... Не-ет, бред то, что они говорят человеческим голосом. Я точно сегодня обчитался…» Тут в голове всплыла картина с рыбами в холле, выстроившимися в ряд за аквариумным стеклом, и он поймал себя на мысли, что взгляд у них у всех был таким же неприязненным.

- Здесь ни у одного двуногого никогда не вырастали крылья, - начала опять кошка, - но лучше бы такие крылья ни у кого никогда и не вырастали бы. Пусть уж здесь птицы летают. На крайний случай мыши…

Станислав Иванович повёл плечами, но ощущения крыльев  на спине не обнаружил.

- Отстаньте от меня! Я устал и хочу спать… А у вас, говорящие вы мои, глюки. У людей крылья физически не растут. Только если в душе, …если есть вдохновение… - он умолк. «Что за бред я несу? – сам себя обречённо спросил он, - это у меня глюки… Ну, всё, пора домой, и я, пожалуй, не кефира выпью…»

- А я бы тоже от кефира не отказался, - вдруг отозвался кот, выразительно облизнувшись, – пригласите нас домой, и под вкусный кефир мы Вам расскажем про неё.

- Обойдётесь, и вообще, дайте пройти!

- Грубый он какой, хоть и читает много, - проговорила кошка, повернув мордочку к своему приятелю, - так, если хорошо подумать: крылья у него по ошибке появились.

- Грубый, жадный и примитивный, - продолжил кот, - но имеем, что имеем. Увы, крылья-то появились у него…

-Всё! – глухо выдохнул Станислав Иванович, - не хватало мне ещё кошечьего бреда! Завтра надо будет передать половину недочитанных  дисков Лизоньке, а то я сам зарычу.

   И он решительно пошёл вон из сквера, тут же влившись в поредевший поток прохожих. Во дворе возле собственного подъезда он столкнулся с соседом с нижнего этажа. Тот вёл на прогулку своего пса. Добродушный французский бульдог, который всегда радостно при встрече вертел обрубком своего хвоста и всегда тянулся, чтобы облизать Станиславу Ивановичу руку, на сей раз отвернулся от него с выражением крайнего неодобрения. 

- Приветствую! Как всегда, на прогулку? – дежурно спросил он соседа.

- Куда ж ещё? Да, и привет! – ответил тот, с усилием удерживая пса на длинном поводке, - неохота, там фильм идёт, но этому приспичило, аж туфель к телевизору притащил. Да жена заворчала, мол, иди, а то почки  у него…

Пес тем временем пытался дотянуться до ближнего чахлого дерева на газоне.

- Ну, пойду я, а то устал что-то.

- Да ты, я смотрю, который день поздно приходишь, аврал что ли?

- Как всегда… - отозвался Станислав  Иванович, радуясь между тем внутри, что в мире всё встаёт на свои места, и  разговоры с кошками вытесняются из головы нормальностью обычного течения жизни.

- Ну, доброй ночи, и я пошёл, …мы пошли, - сосед резко и нетерпеливо дернул за поводок пса, который успел усесться по своим собачьим надобностям. – Эй, пошли дальше, а то тут штраф из-за тебя ещё заработаю...

- Ну, никакой личной жизни, - вдруг прозвучало в голове у Станислава Ивановича, - сам с книжкой рассиживается, а мне и минуты не даёт… Хоть бы ты за меня заступился…У тебя ж, вон, крылья даже появились. Хоть маленькие, но крылья! Теперь у нас надежда есть… Эх, пойду, расскажу своим знакомым. Рад был повидаться! – пёс хмуро кивнул пару раз своей тяжёлой мордой и догнал хозяина, уравняв с ним свой шаг.

Станислав Иванович третий раз помотал головой. « Домой! Спать! Кефир и спать!» - сам себе приказал он и вошёл в подъезд. Лифт в его доме был задумчивым. Казалось, он вычислял, стоит ли везти кого-то вверх-вниз, и что ему будет, если откажется. Некоторые жители с силой жали или  стучали ещё и ещё раз по кнопкам, некоторые раздражённо ждали своей участи, но, в конце концов, лифт выполнял свои обязанности, хотя высадив кого-нибудь на этаже, он тут же стремительно уезжал. Сейчас лифт опять по своей привычке ждал от Станислава Ивановича дополнительных нервных нажимов на кнопку, но тот был так поглощён собственными переживаниями, что лифту ничего не оставалось, как поехать вверх. Но тогда он свредничал и привёз своего пассажира  этажом выше. И тут же удрал. Ткнувшись не в свою дверь, Станислав Иванович опомнился и отправился к лестнице. На его пути  посреди марша сидел голубь. Ничуть не  испугавшись, сизая птица с достоинством, чуть покачиваясь при ходьбе, отошла к стеночке, как бы пропуская человека.

- Надеюсь, хоть ты нормальный голубь, - сам себе под нос пробормотал Станислав Иванович.

- Разумеется, - низким голосом ответила птица, - а вот ты не очень. Первый раз вижу человека с крыльями, как у нетопыря. Не летать тебе, точно скажу…

- Нет у меня никаких крыльев! – наклонившись к голубю, глухо сказал вконец замороченный человек и быстро побежал вниз на свой этаж.

- А ты их продай, - услышал он вслед от птицы, - тогда и голова болеть не будет…

    Станислав Иванович был человеком нудным, но мягким. Рассердить его было непросто. Но сейчас он был зол на себя и на то, что с ним происходило. Считая себя гибким и открытым к любой ситуации во взаимоотношениях с людьми, он никак не был готов к осмысленному разговору с животными и уж меньше всего к тому, на что они ему указывали. Среди коллег он вызывал уважение своим невероятным чутьём на талант. Тексты всегда читал дотошно, в авторов либо влюблялся, либо искренно их жалел, но когда текстов было очень много и все сплошь скучные, старший редактор начинал мрачнеть на глазах. Однако это было единственным, что он позволял себе прилюдно показать, зато оставшись один на один, после прочтения он смачно и метко оценивал неудачника вслух, но потом, спохватившись, сразу начинал его оправдывать и мысленно придумывать ему трагическую историю жизни, из-за которой этот человек взялся за перо. Распростившись таким необычным способом с графоманом, он приступал к чтению следующего текста, и все повторялось заново. Придуманные им оправдательные истории имели несколько типовых сюжетов, и бывало, по дороге домой он, усмехаясь, обещал себе, что точно сядет написать хотя бы одну и них. Справедливости ради надо заметить, что себя, как возможного автора, он оценивал невысоко, поэтому обещания опадали желтыми листьями, или дождём, или снегом в зависимости от времени года и оставались там же, на улице. Сегодня старший редактор был измучен и сердит. Он не верил сам себе, не верил в реальность разговора с животными, одновременно никак не мог найти причину такой фантазии в собственной голове. Ну, допустим, он очеловечил поведение кошек, пса и голубя, но крылья-то зачем себе придумал?

-Устал-устал-устал…- пробормотал он себе, вешая куртку в прихожей. - Кефир и спать! Завтра всей этой мути в голове не будет. И надо мне хоть день от этих текстов отдохнуть. Пусть Лизонька… - тут его взгляд упал на телефон, где мигал автоответчик. Он нажал на кнопку.

- У Вас три сообщения:

…Привет, Стас! Мне с тобой поговорить надо.

…Слушай, Стас, просьба у меня: тут одна моя новая знакомая такое написала…Короче, я уговорил её дать тебе почитать. Ты не думай, она даже не знала про тебя ничего.

 …В общем, её текст я тебе на конкурс в короб положил, как условлено у вас,… ну там короб, в холле. Это вы хорошо придумали – приходишь, кладёшь подписанный конверт с диском, охранник за порядком следит… Ты уж будь добр, прочти его поскорее. Мне, поверь, понравилось. И позвони мне сразу, ладно? Хоть ночью.

На автоответчике записался его давний друг детства, с которым общались они нечасто, но с удовольствием.

- Ночью? – переспросил вслух Станислав Иванович, - однако, что его так разобрало? Он даже фамилию не назвал… Нет уж, завтра перезвоню.

Наливая себе кефира, он вдруг поймал себя на мысли, что именно последний текст и принадлежит этой самой знакомой его друга. Все остальные тексты были по теме конкурса и о вполне реальных ситуациях. Плохо ли, хорошо, но это было про жизнь. Даже если у кого-то сюжет раскручивался в далёком будущем… Тема конкурса была про первую любовь. Сегодня последний текст точно никак не отражал заданное условие конкурса. Иногда попадались такие авторы, которые правдами и неправдами заставляли читать свои тексты совсем про другое. С ними было просто: им ответ не отсылался вообще. Некоторые были настойчивыми и пытались выйти на личное общение с издательством, но были быстро и профессионально пристыжены и забыты. А тут сам автор даже не думал посылать свой опус, это сделали за него, да ещё человек, которого он уважал с детства…

- Ну, и ладно, все равно звонить буду завтра, - решил про себя Станислав Иванович. Минут через двадцать он с уже наслаждением закрыл глаза в постели…

***

   Во сне Станислав Иванович обнаружил себя в теле большого зверя. Сначала он даже не понял, что с ним произошло, но, как это бывает в сновидениях, перед ним тут же возникло зеркало, в котором отразился странный  зверь. Почти медведь, только морда более плоская, да лапы не толстые и короткие, а вполне стройные и длинные. В общем, непонятный зверь. Шерсть светло-бежевого оттенка, глаза жёлтые, зубы… Все зубы на месте! Этому Станислав Иванович, который по жизни маялся с зубами и несколько уже потерял, во сне вдруг очень обрадовался. Но сон разворачивался самым фантастическим образом. Краски  всего, что было перед глазами, казались очень неожиданными. Во-первых, время было ночное. То есть, во сне над его головой светила странная зеленоватая луна и перемигивались многочисленные звёзды. Небосвод был обычным, чернильным, а вот растительность вокруг была светящейся и нежно фиолетовой. Это было очень красиво. Станислав Иванович-зверь стоял перед целым рядом выложенных перед ним пар крыльев и держал в руках-лапах большой фиолетовой лист какого-то растения. На нём светились странные знаки в столбик.  Вокруг толпились звери, большие и маленькие, и все ждали слова большого зверя.

- Они все очень разные - это очень хорошо! – наконец, он услышал сам себя, - здесь сказано, что их должно быть десять пар или больше, тогда ночь будет короткой, и Исчезающая к нам быстро вернётся. Она опять не будет помнить ничего о себе и придет маленькой. Но вы все знаете, как важно правильно её воспитывать и беречь, и это знание мы обязаны передавать всем нашим потомкам…

- Но здесь меньше десяти  пар! – возразил маленький зверёк, и все согласно закивали головами.

- Да, зато есть примечание,… последняя пара может возникнуть не в нашем мире. Нам надо обнаружить этого обладателя в этом, ином измерении, и убедить его найти её. Да-да, не удивляйтесь, - в том мире она тоже появляется, но какая она там, никто из нас не знает. Они должны встретиться, и тогда она получит последнюю пару крыльев. На них она сюда и вернётся.

- А тот, у которого будет эта последняя пара, как нам его найти? Мы же все тут! - запальчиво возразил всё тот же зверёк. И все опять закивали головами.

- Нам надо кого-нибудь послать… - зверь-Станислав Иванович  задумчиво почесал когтистой лапой за ухом. – Тут нет никаких инструкций. Кто подскажет решение?

- Да просто надо прыгнуть в пропасть, и все дела! – один из пушистых зверей средней величины выступил вперёд. - Я готов!

- Нет! Я тоже хочу! Но мы не знаем, что происходит в том мире. Не знаем даже, останемся ли живы после этого прыжка. Тут надо подумать… - маленький зверёк выбежал в центр круга и встал перед средним.

- Ты прав, нам нужна подсказка. Пора идти к морю, - сказав это,  Станислав Иванович-зверь резко проснулся и сел.

***

- Что за сон? – пробормотал он. – Начитаешься всякого, а потом кошмары снятся. Хотя это не кошмар, - продолжил он думать уже про себя. – Это как будто продолжение, которое я же сам и придумал! – раздражённо закончил он опять вслух и повалился головой на подушку. За окном было ещё темно, а поворачивать голову к часам было неохота. Лучше заснуть и забыть этот сон. Но ощущения себя зверем были столь явственны, что отогнать их не удавалось. «Всё-таки надо посмотреть на часы… Это успокаивает», - подумал Станислав Иванович и повернул голову к тумбочке. Так и есть, всего четыре часа ночи. «Спать!» - приказал себе старший редактор, на секунду представив себя на работе разбитым и невыспавшимся, - «Спать без всяких снов!». И тут же заснул.

***

 Будильник прозвонил первым, но Станислав Иванович нажал на кнопку, не открывая глаз. Сегодня суббота и к себе  в редакцию можно прийти попозже. Но тут же настойчивые звонки телефона продолжили его будить. «Кому я понадобился так рано? – недоумённо подумал он и, не торопясь, пошел к аппарату. 

- Стас, это я, прости, что рано. Разбудил?

- Да нет, будильник был раньше.

- Ты читал? Стас, скажи, ты читал? – нетерпеливо вопрошал его давний друг Павел, и ему, Стасу было непонятно, почему это так заботит обычно спокойного и уравновешенного Пашку. «Уж вроде возраст у нас не тот», - пробурчал Станислав Иванович про себя и ответил:

- Читал, наверное. Ты хоть скажи фамилию автора.

- Николаева. Екатерина Николаева. Там почти сказка. Только, знаешь, у меня чудеса после этого начались.

- Да уж…- неопределённо буркнул Стас, а про себя добавил: «Не чудеса, а бред какой-то!», - вчера читал, но честно скажу, недочитал. Не по теме. Ты бы сам мне принёс текст, для тебя я бы осилил …

- Так я это… специально. Чтобы не было предвзятого отношения. Значит, тебе не понравилось? А ничего такого с тобой потом не случилось?

- Ты что, в мистику ударился? Ну,…сон мне странный приснился. Так после всех опусов что только не приснится. Голова вчера болела от них ото всех.

- И мне сон сегодня… Ты не подумай чего, я не пил вчера, но приснилось, будто крылья у тебя выросли. Маленькие такие, серенькие, и мы с тобой…

- Стоп! – Стас поморщился и продолжил: - Пашка, мы с тобой не дамочки в интересном возрасте, чтобы сны друг другу рассказывать. Давай встретимся, и ты мне объяснишь, почему тебе так важно было, чтобы я эту твою Николаеву прочёл до конца.

- Я к тебе прям в кабинет приду, ладно? Ты диск не засунул куда-нибудь?

- Да нет, всё, как обычно - в стопке прочитанных. Давай часа через полтора заезжай в редакцию. Я буду на месте.

- Договорились, только это…короче, если у тебя что будет странное, ты все запоминай, ладно?

- Ну-ну, жду. Бывай, - и Стас положил трубку. Не получится сегодня выманить с утра Лизоньку… «Что ж, оставим до понедельника» - решил он и пошёл готовить завтрак.

   /продолжение есть/