никифор молочков и дети кукурузы

Вечернею порой, когда едят эмпузы*

И мух, и бабочек, а небо шелестит,

Присел Никифор в поле кукурузы:
Возможно, зайчика хотел он угостить,
А, может быть, и нет. Не знаем я и ты,
Но просидел поэт, кряхтя, до темноты.
Пришла большая тьма. Уснули псы, коровы,
Эмпузы задремали наконец…
А в чабрецах на соловьиной мове
Запел Никифору счастливый цвиркунец.*
Но чу! Прошла тревога кукурузой…
Колышет ветер острые листы,
И – тени отовсюду голопузы:
«Никеша, дядя! Это что ли ты?
А ну-ка, спой нам песню на ночь глядя,
Где мы в бубышечках  – и спереди, и сзади!»
О, как бежал поэт, подвержен стрессу,
Летел, тревожа насекомых сны,
И били, били, били качаны
Его не только по свисающему прессу…
Но всё кончается, и даже кукуруза:
За полем, под прикрытием ольхи,
Чтоб окончательно избавиться от груза,
Опять присел. И вдруг – пришли стихи.
И осознал поэт:  для будущих творений
Нужны и острота,
и свежесть ощущений.