Опубликовано plmn в Вс, 02/06/2013 - 13:38
Проповедь Франциска Ассизского птицам
Мой любимый город Житомир. Город ста поэтов. Город с инертной публикой. Так тебя называли в разные годы разные люди. Из твоих польско-еврейских переулков вышли несколько известных современных авторов. Здесь живут и пишут поэзию люди, которых я искренне люблю. Здесь на любое литературно-культурное мероприятие собрать аудиторию – задача, решаемая системой с множеством неизвестных.
31-го мая сего года, под занавес весны, литературный музей раскрыл двери для поэтического «бомонда». Житомирские литераторы собрались поговорить о поэзию и поучаствовать в Поэтическом ринге – по крайней мере, так было заявлено в афише. Ринг подразумевал теоретическо-практическое сражение двух «лагерей» - «традиционной» и «авангардной» поэзии – и предполагал две части. В первой стороны предлагали друг другу несколько тезисов-мнений, которые должны были опровергнуть присутствующие эксперты или участники дискуссии из публики; во второй намеревались выступить три пары дуэлянтов-чтецов от каждой стороны (текстов собственного сочинения, раз уж собрались на вечере непосредственно поэты) с последующим обсуждением и голосованием. Ведущие вечера – Вячеслав Шнайдер («традиционная» поэзия) и Константин Куликов («авангард»). Эксперты от «традиционалистов»: Вячеслав Шнайдер (да-да, един в двух лицах) и Наталья Астрахан (кандидат филологических наук, ЖДУ). Эксперты от «авангарда»: Нина Паламарчук (Оксия) и Владимир Ковальчук.
Любое мероприятие подразумевает гибкий подход к организации, и, в зависимости от обстоятельств, изменения сценария. Творческие натуры, по-видимому, решили отринуть любой сценарий. Диалог перешел в кратковременный диспут, который быстро эволюционировал – деградировал? – в спор. Несоблюдение регламента выступающими, отсутствие культуры диалога, когда взрослые воспитанные люди позволяют себе реплики во время выступления коллег, повышенный тон общения. Порядок наводили криком эксперты и некоторые зрители, изредка – ведущий Куликов.
Обсуждение текстов свелось к банальному нравится – не нравится, с минимальным пояснением художественных достоинств того или иного метода, выбранного автором. Аргументы зачастую апеллировали к чувствам, а не к логике. Поэзия, возможно, и взывает к сфере чувств, но анализ литературного текста – это наука, царство логики.
В этом мероприятие значительно уступило подобным вечерам, что проводятся каждый четвертый четверг в областном центре народного творчества (директор – Юрий Кондратюк). В «44. Свобода поэзии» неоднократно приводились более глубокие комментарии текстов и поднимались проблемы диалога автора и читателя, методов создания поэзии, важности того или иного направления. На разовую акцию литературного музея собралась достаточная часть пишущего мира Житомира. Регулярные собрания «44», где говорить приходится долго и не в толпе, а от собственного имени – утомительны??
Радует, что наши соотечественники нашли в себе силы и желание общаться, выйти на диалог. Радует, что есть желание доказывать свою точку зрения. После «Ринга» участники разошлись при своих мнениях; кое-кто вынес новые для себя знания о современной поэзии, и новых интересных авторов; кто-то – весело провел вечер.
Первым тезисом Вячеслав обвинил «авангардистов» в отсутствии понимания «традиционной» поэзии. Вторым – в запрете глагольных рифм. Приведенный в качестве аргумента от авангарда текст С.Шестакова «Она произносит лес, и он превращается в лес» немедленно был заклеймён авангардным, хотя и мнения «традиционалистов» разделились. Ярлык «авангарда», поскольку стих прозвучал из уст эксперта-оксиянина; но в замешательство ввело «традиционное» оформление текста в рифмах и ритме. Пришли к невероятному консенсусу, что замечательное стихотворение о любви и отношениях объединяет в себе авангард и традицию… победила дружба.
Дуэлянтами с двух сторон выступили: Владимир Ковальчук – Сергей Дунев; Мария Химич – Светлана Штатская.
Ковальчук читал верлибр про белых слонов, которых пасёт на синем поле желтый загонщик. Не все присутствующие сумели разглядеть прозрачную метафору, что вменялось в вину почему-то автору… Дмитрий Кузьмин1 считает, что «весь смысл искусства – в усилии, которое ты совершаешь для того, чтобы его понять». Автор – не проповедник. Он лишь предлагает диалог, в котором мыслящий читатель априори соавтор. Задача автора – написать текст. Задача читателя, если он взялся за это нелегкое дело, – читать. Вот здесь, на стыке двух этих миров, появляется разговор автора и читателя. Опять-таки Кузьмин: «Если ты читаешь стихи – и в них тебе всё понятно и близко, ты со всем согласен, тебя всё устраивает, – значит, тут что-то не так. А если испытываешь внутреннее сопротивление, не улавливаешь, что к чему, – значит, есть шанс, что это настоящее». Не позволяй душе лениться – окостенение мозга плюс окостенение духа равняется старость.
Поэтическому тексту Марии Химич, посвященному исследованию качества страха («Це саме той страх!») вообще было отказано называться стихом. «Это маленький рассказ, эссе» - безапелляционно заявила Людмила Лашкул. Наследие классической поэзии Рембо-Тургенева-Анненского-Кандинского и прочих оказалось неубедительным доказательством существования стихов в прозе, верлибров и прочих форм организации поэтической речи.
Стих Дунева покорил слушателей метафорой: «я хотел бы умереть, как лес». Эта мысль расплескалась на восемь строк, с четкой ритмической организацией, и точностью рифм. Что воспринималось «традиционалистами» как показатель глубокого владения словом. Если рассматривать стишок в контексте ВСЕГО творчества Сергея – то он хорош.
Так же произошло с текстом Светланы Штатской. Пейзажная лирика, насыщенная не всегда свойственными Светлане метафорами, произвела неплохое впечатление на присутствующих. Не плохое и не хорошее.
Порадовали лаконичностью и уместностью некоторые комментарии зала: Артем Бей («Классическая поэзия, которой меня учили в школе, не давала мне возможности высказать свои мысли, Оксия такой метод дала»); Катерина Марчук (критическое замечание по поводу текста Марии Химич); Константин Гулюк («Библия написана стихами»); Лариса Паламарчук (цитата из критической статьи Дмитрия Лялина).
А в целом…
Пока я писала эти строки, сотню раз вернулась мысленно к основному тезису прошедшего вечера. Что есть традиционная поэзия и что есть авангард? Традиционализм – это отнюдь не «то, что всем понятно», как нам пытались доказать и объяснить. Телефонная книга тоже всем понятна, но если я прочитаю телефонную книгу нараспев и назову ее поэзией, то данной акции навесят ярлычок «авангарда». По моему глубокому убеждению, традиция – это приверженность канонам. В этом ключе верлибр и вольный стих, белый стих и даже модная ныне метаметафора – это каноны. Авангард подразумевает разрушение канона, отрицание традиции. Сергей Бирюков2 определяет авангард как повышенное напряжение формы. В разное время авангардом будут считаться разные авторы. Велимир Хлебников, Даниил Хармс, Виктор Соснора, Леонид Аронзон, Роберт Рождественский… это чтоб не называть менее известных. Мимо большинства житомирских литераторов, к моему великому стыду, прошли достижения поэзии за прошедший век. Они либо игнорируют их, либо изобретают заново. Это в век тотальной электрификации жечь свечи или самому собирать простейшую батарейку из яблока, трех пластинок и нескольких проводков. Дмитрий Лялин3: «И пусть, наконец, мне кто-нибудь скажет, что принципиально нового появилось в поэзии за последний век? Стихи без рифмы? Отнюдь не новость. Это, пожалуй, самый древний вид поэзии. Стихи без смысла? Они, по-моему, были всегда, правда, не в таком количестве. Что-либо кардинально новое в поэзии появится тогда, когда изменится человеческая натура. До этого поэты будут (они, впрочем, это и делают) повторяться в мыслях, в форме, и ничего особенно плохого в том нет.
Я понимаю, знать всех поэтов не возможно, да и не нужно. Но иметь, хотя бы общее, представление об истории поэзии необходимо; особенно людям, которые этим профессионально занимаются».
Мы обедняем себя, добровольно соглашаемся на творческую слепоту. Разговор о форме, точно определяющей принадлежность текста к «традиции» или «авангарду», - наивен. В человеке все должно быть прекрасно, так и в тексте должны сочетаться оригинальность мысли и совершенство формы. Важность текста для литературного процесса в целом – вот категория, которой измеряется качество. Перефразируя классика: первый человек, который увидел, что два плюс два четыре – гений. Остальные, кто это повторяет – они молодцы, что усвоили, но они гениями не являются. Отчего ж мы на разные лады твердим «два плюс два – четыре» и восторгаемся интонационными особенностями повторения, забывая, что в искусстве, как в науке, по-настоящему важно то, что сделано впервые.
ПС.
Лень – главный бич житомирян. Кому-то «впадло» работать над собственным духовным ростом. Кому-то – «влом» посетить культурное мероприятие в родном городе. Зато вооон там, в далеких городах, создается литературный процесс. Вооон там, за границами, литературные премии и мероприятия. Там живут мифические великие поэты, которые какают бабочками. Вооон тогда, в далекие годы позапрошлого века, были написаны великие строки, куда уж нам их переплюнуть, ведь мы не способны чувствовать иначе, чем миллионы других людей-леммингов, и нашу личность ничто не отличает от личности другого человека. Мы не исключительны. Это глубокое заблуждение, влитое воспитанием и окружением в нашем прекрасном городе извилистых переулков и маленьких домов.
Дмитрий Кузьмин1- Главный редактор издательства "АРГО-РИСК", основатель Союза молодых литераторов "Вавилон", куратор многих литературных проектов. Автор переводов поэзии и прозы с английского, французского и др. Лауреат Премии Андрея Белого (2002) в номинации "За заслуги перед литературой". Автор книги стихов "Хорошо быть живым" (М., НЛО, 2008).
Сергей Бирюков2 - поэт, саунд поэт, литературовед, исследователь русского и зарубежного авангарда. Основатель и президент Международной Академии Зауми.
Дмитрий Лялин3 - автор около 400 стихотворений и одной-единственной небольшой книжки "Тень облака", поэт, переводчик.
Нина Паламарчук